Давид

Давид говорит много лишнего — быстро заканчиваются слова
вот если б слова были песо, то он бы копил их на черный день
остатки приморского солнца, под вечер мерцающего едва,
щербатую кружку сангрии опять вынуждают отбросить тень

напротив Давида сидит собеседник, обшарпан и бородат,
Давиду опять снилось небо — и он собеседнику говорит:
вот если бы я был пилотом, то я бы, клянусь тебе, никогда
не смог бы спокойно смотреть, как до новой чернеет закат зари

катал бы над морем туристов, смотрящих на всё через объектив,
потом возвращался к жене и смотрел, как гордится, и как поёт
и после, на твердой земле, прислонившись к закату и загрустив,
смотрел бы, как край уходящего солнца сжигает опять старьё

«давай, возвращайся к жене, ты совсем уже пьян, ну какой пилот,
иди, почини ей калитку, я выменял гвозди, возьми моих»
колючий большой собеседник кувшином сангрии полощет рот,
«ну где же тут станешь пилотом, когда ты — обычный усталый псих»

Давид шумно ставит на стол недопитую кружку, пролив вино
слова на сегодня закончились, солнце закатывается в туман
он знает, что всё предначертано и бесполезно, и всё равно
всю ночь ему снится штурвал, полотно горизонта и океан